Грозы медового месяца - Страница 63

— Да.

— Да ты… Ты… Ты хотя бы знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?!

Геля

ЯСНО

Красивое имя Ангелина никогда ей не шло. В детстве она была рыжим бесенком, веснушчатым, кудрявым, озорным, но никак не ангелочком. Впрочем, родители выбрали звучные и редкие имена обеим дочерям. Старшая стала Ангелиной, младшая — Элеонорой. Но все звали их Эля и Геля. Именно в таком порядке. Младшая сестра в очереди на родительскую ласку всегда была первой, так что Геле ничего не доставалось, только тычки и затрещины.

Она росла нелюбимым ребенком, потому рано повзрослела и научилась самостоятельно принимать решения. Перед тем как пойти в первый класс, сама записалась в хореографическую студию и сама три раза в неделю бегала в ДК на занятия. Никто Гелю не провожал, и никто о ней не беспокоился. Тем более что Элечке было полтора годика, сестренка училась ходить, и неокрепшие спотыкающиеся ножки требовали неусыпного родительского внимания. Геля возвращалась с занятий поздно, шла тропинкой через парк, дрожа от страха, потому что денег на автобус не давали. А зимой, когда темнело рано и люди спешили по домам, на пустынных улицах было особенно страшно. Она бежала, втянув голову в плечи, высокая худенькая девочка, прижимающая к груди сверток с балетными тапочками. Но ничего, обходилось.

Отец работал на заводе, где производили лаки и краски, во вредном цеху. От него всегда неприятно и резко пахло. Запах краски и ацетона Геля возненавидела на всю жизнь. Как только в доме, где она жила, затевался ремонт, тут же вспоминала отца и торопилась куда-нибудь уехать. Ремонта она не переносила. Отец пил, и в доме часто бывали скандалы и драки.

Мать работала на том же заводе, на проходной, следила, чтобы из цехов ничего не выносили. Воровство все равно процветало, краску таскали через дыры в заборе, сам же отец этим и занимался. Потому лицемерие казалось Геле делом естественным, она впитала сие качество с молоком матери. Та обыскивала людей на проходной, чтобы изъять ворованное, в то время как ворованное в доме не переводилось. Вынесенную с завода краску отец сплавлял налево, половину пропивал, половину отдавал жене. Любимой Элечке покупались новые вещи, мать наряжала ее, как куклу. Геля была высокой, Эля маленькой, а маленьких, как известно, любят больше и жалеют больше. Считается, что те, кто покрупнее, — люди сильные.

Так они и росли: Геля три раза в неделю бегала на занятия по хореографии, участвовала в любительских спектаклях, ездила с танцевальным коллективом по селам, а Эля с самого первого класса лежала на диване и читала книжки. Сначала детские, с картинками, потом их сменили любовные романы. Младшая сестра была ленива и избалована. И больше всего на свете любила помечтать.

После восьмого класса Геля получила не только аттестат о неоконченном среднем, но и диплом хореографической студии. Про нее говорили: «девочка фактурная». То есть хорошо смотрится, хотя особо одаренной ее не считали.

Но Геля была старательной ученицей. Получив диплом и аттестат, сразу же решила: в Москву. Только туда, в огромный город, где есть перспектива выбиться в люди. В маленьком городке, располагающемся в десяти километрах от райцентра, ловить было нечего.

Геля не сомневалась: ее выигрышный лотерейный билет лежит себе в надежном месте, и следует просто дождаться своего часа. Но как же долго пришлось ждать!

Она поступила в хореографическое училище и несколько лет прожила в общежитии. Вскоре преподаватели ей сказали: для балерины, мол, ты слишком высока, носить тебя на руках по сцене — занятие не из легких. Пришлось заняться народными танцами, хотя ей не шли ни кокошник, ни сарафан, ни деревянные ложки в руках. У Гели были раскосые плутовские глаза и рыжие кудри, и ничего, ну просто ни капельки, — ни в бедрах, ни в груди.

Прожив в столице несколько лет, она поняла: жениха найти будет трудно. Москвичи оказались чересчур разборчивы в невестах, связать себя с лимитчицей из лакокрасочной династии и без гроша за душой не спешили. Поклонников было хоть отбавляй, но все без серьезных намерений. Погулять, приятно провести время, сводить красивую девочку в ресторан — это, пожалуйста. Потом, разумеется, переспать. Но жениться? Квартирный вопрос был в столице самым актуальным, москвичи вели битву за квадратные метры и делиться ими не хотели.

Геля попробовала поймать жениха «на живца», то есть забеременела, но не тут-то было! Парень ребенка признать отказался, а его родители побежали к директору училища и устроили скандал. Мол, кого вы тут держите? Неизвестно еще, от кого беременна ваша ученица! Пришлось сделать аборт и умолять на коленях о том, чтобы не выгнали из училища: у парня оказались очень влиятельные родители. Итак, она не только не вышла замуж, но и ославилась. Теперь ее кавалеры стали осторожничать.

Окончив училище, она тут же подала документы в Институт Культуры, но, к большому своему огорчению, не поступила. На приемных экзаменах состязались большие таланты и большие кошельки. У Гели же не было ни того, ни другого. Пришлось искать работу и временное жилье. Так начались ее скитания по частным квартирам. Родители практически не помогали: подрастала Эля. Они мечтали о высшем образовании для младшей дочери.

Пока Геля кое-как перебивалась, что называется, с хлеба на квас и подрабатывала, где только можно было, не гнушаясь ничем, Эля окончила десять классов и, к огромному удивлению сестры, поступила в тот самый Институт Культуры. Правда, не на отделение хореографии, а на библиотечный факультет. Но все же: высшее образование есть высшее образование. Таким образом, младшая сестра обеспечила себя общежитием на несколько лет и временной регистрацией в столице. Геля, которая болталась в Москве без всякой регистрации, кусала губы от злости. Потом на Элином горизонте появился Вадим.