Грозы медового месяца - Страница 80

Собралась с силами и постучала в дверь. Безрезультатно. Потом еще раз, еще и, уже теряя терпение, забарабанила в дверь обеими руками, крича при этом:

— Открой, Марат!

Вскоре дверь распахнулась. Стоящий на пороге номера для новобрачных пасынок выглядел не лучшим образом. Весь он был какой-то взвинченный, издерганный, глаза сумасшедшие.

— Проходи, — сказал хрипло.

Ей стало страшно. Господи, как же ей стало страшно! Но справилась с собой, вошла в номер. Дверь за собой заперла на ключ и решительно сказала:

— Нам надо поговорить.

— Звучит как начало сериала, — оскалился волчонок и выпросил себе тайм-аут: отправился умываться.

Геля осмотрелась. Как же ей здесь понравилось! Будь она в другом настроении, сразу же принялась бы мечтать о том, как хорошо было бы растянуться на этом белье, украшенном алыми сердечками, и предаваться любовным ласкам! Представила черные кудри Рената, рассыпавшиеся по подушке, его точеный профиль и зовущий взгляд и чуть не застонала от досады. Ну кому и почему надо, чтобы все было так плохо и сложно? Кто и зачем разрушил ее маленькое счастье? А вот кто! Ублюдок! И с новой силой вспыхнула ненависть к Марату.

И, когда он нетерпеливо сказал «ну?», сразу же предупредила:

— Разговор будет неприятным для нас обоих…

Разговор и в самом деле был крайне тяжелым, по крайней мере для нее. Если бы только пасынок знал, что «надежное место», где находятся негативы, — это ее машина! Она врала, врала непрерывно. О предательстве Эли, о полной безнадежности ситуации, в которую попал Марат. Лишь бы увезти его с собой, в Москву. На дачу, где их будет ждать Ренат.

Но Марата, похоже, интересовало только одно: где Эля? И она думала: как бы себя не выдать. Он не должен догадаться, что его драгоценной Элечки уже нет в живых. Только один раз голос дрогнул.

— Где она? — напрямую спросил Марат.

— Она…

И слов не нашлось. Пришлось затянуться сигаретой. И вновь потоки вранья.

А потом они делили деньги. Постаралась убедить ублюдка в том, что готова по-честному отдать половину всего. Половину! Как бы не так! Щенок, видимо, считает себя очень умным. Торгуется, не хочет уступать. И опять стал приставать: где Эля?

Пошла на крайность: дала ему адрес Вадима. Мол, если Эля и питала к кому-то нежные чувства, то именно к своему бывшему. И если она решила сбежать, то, скорее всего, к нему. Написала номер телефона, и ублюдок тут же принялся названивать. Тут ей повезло: Вадима дома не было.

На протяжении всего этого разговора балансировала на грани. Шла по лезвию ножа и постоянно рисковала порезаться так сильно, что кровотечение было бы уже не остановить. Но обошлось. Марат поверил в измену жены. Он поверил!

Добилась своего: Марат готов был немедленно ехать в Москву. Он готов был пуститься в погоню за своей ненаглядной Элеонорой, которая сейчас лежала в морге, в маленьком городке в двухстах пятидесяти километрах от столицы, названия которого Геля при жизни даже не слышала. Ни разу.

А потом… Потом она выговорила себе несколько часов сна, поскольку никаких сил уже не оставалось.

Она лежала, закрыв глаза, а Марат стоял над ней, и не надо было обладать даром провидицы, чтобы понять его мысли. Разумеется, ублюдок хочет ее задушить. Но не может. От сознания того, что она держит в руках этого звереныша, стало вдруг так сладко!

«У тебя есть зубы, но ты не кусаешься. Так сиди и сторожи…» — подумала она, засыпая. Да, ей удалось забыться сном. Теперь, когда знала наверняка: сегодня они с Маратом возвращаются в Москву.

…Когда пасынку пришлось при администраторше назвать ее супругой, стало так весело! Чуть не расхохоталась!

Марат зубами скрипел, но ей подчинялся. Шел рядом, как верный пес, и не сделал ни шага в сторону. Но заехать в «Южную ночь» все-таки попросил. Поняла: ублюдок ей не поверил. Но не подумал, что ненаглядная Эля мертва, решил, что та все еще ждет его в пансионате.

И опять стало так смешно! Ищи, милый, ищи! Долго же тебе придется искать! Но похоронят вас в одной могиле, рядышком. Чтобы ваш медовый месяц длился вечно.

Не было его долго, она уже начала нервничать: не сбежал ли? А когда Марат вернулся, по его лицу поняла: что-то случилось. Стараясь казаться равнодушной, спросила:

— Ну, как?

— Ее здесь нет, — коротко ответил пасынок.

Это она и без него знает! Эли не ни здесь, ни где бы то ни было среди живых. Но с кем же он тогда так долго беседовал? Думала об этом напряженно, а пасынок в то же самое время нес какую-то чепуху. «Аквапланирование», — расслышала она. И переспросила рассеянно:

— Как-как?

«Какая чушь!» — подумала Геля, не слишком вникая в его разъяснения. Что это такое в сравнении с ее проблемами? Красивое слово, не более. Что дает знание сути эффекта аквапланирования? Ничего! Лишь бы довезти Марата до Москвы. Довезти до цели. С аквапланированием или без него, какая разница? Она смотрела только на дорогу и слушала только свои мысли. А все мысли были об одном: ублюдок сегодня умрет. И все. Точка.

— Давай заедем? — попросил он неожиданно. Поняла, что Марат говорит о кафе, обозначившемся по левую руку.

— Зачем? — спросила с удивлением.

— Разве ты не хочешь пообедать?

Пообедать? Подумала вдруг: лучше приехать на дачу поздно вечером. Еще лучше ночью. Марата никто не должен видеть. Тот уже умер.

И она согласилась.

Потом Марат вновь нахамил. Сказал, что у нее отвратительные манеры. И еще — что не видит в ней женщину. Задел за больное. Тут же вспомнила Вадима. Оба мужа сестры одинаково ее ненавидели. И не видели в ней женщину. Почему? Обоих она пыталась соблазнить, и ничего не вышло. Обоих потом тоже возненавидела.