Грозы медового месяца - Страница 38

Марату не понравилось только, как невеста отнеслась к его плану. Без особого восторга. А ведь план-то был идеален! Но Элька вдруг испугалась:

— Если узнают, что это ты убил, что со мной будет?

— Ничего не будет, — заверил он.

— Это ты так говоришь! Ты не знаешь Гелю!

— Знаю очень хорошо, — усмехнулся он.

— Нет, не знаешь. Она догадается.

— Каким образом? Веди себя естественно, радуйся предстоящей свадьбе и говори с ней только о покупках. О том, какую сделать прическу к свадьбе, что надеть. Все твои мысли заняты этим. Поняла?

Эля кивнула.

Он теперь не знал только одного: как убьет отца. Застрелит и представит все, как заказное убийство, это понятно. Так же, как Михеева: у дверей собственной квартиры. Или у дома. Чтобы сразу стало понятно: одних рук дело. Надо крутиться рядом, спрашивать о работе, о планах. Авось, что-нибудь выгорит. Главное, на юг поедет алиби. До свадьбы время еще есть, ко дню бракосочетания о планах отца на воскресенье он будет знать все. Наверняка день этот супруги проведут вне дома. Если вернутся вместе, очень хорошо. Застрелит и рыжую, как свидетеля. О, с каким наслаждением он это сделает!

Узнав от него дату бракосочетания, отец сказал:

— Очень хорошо, что в субботу. А то на воскресенье у нас с Серегой запланирована деловая встреча.

— Деловая встреча? В воскресенье? — Марат удивленно поднял брови. Уж не завел ли отец любовницу на стороне, юную длинноногую пташку?

— Точно: деловая. Надо кое-что обговорить. Ждем гостей. Боюсь, до вечера засидимся. Баб не будет, разговор серьезный.

— Какие-нибудь проблемы?

— Я ж тебе сказал: ждем гостей. Есть такое понятие в бизнесе: слияние капитала. Впрочем, тебе это не интересно. Но за твое здоровье и за молодую жену выпьем, не переживай. И за наследника.

— За наследника? — насторожился он.

— Гелька вроде как беременна. Но у врача еще не была, скоро пойдет. Когда все выяснится, такой банкет закачу! А уж когда родит…

«Тогда мне конец», — подумал он. И тут же: «Ничего не будет. Никакого ребенка». Теперь его план был продуман до конца, все встало на свои места. О том, что Гели в тот вечер с отцом не будет, пожалел, конечно, но подумал и решил, что расстраиваться не стоит. Рыжую оставит на закуску. Она тоже должна узнать перед смертью, кто и за что.

Собственную свадьбу отпраздновал скромно. Ужин в ресторане оплатил, разумеется, папа. Он же дал денег на первое время. Пока молодая семья не встанет на ноги. Деньги ему были кстати: надо отдать долг. Десять тысяч долларов, потраченные на предприятие, с неба не свалились. А отцу сказал, что хочет сделать приятное будущей жене: одеть-обуть ее, купить дорогие украшения, обставить уютное гнездышко.

Обручальное кольцо Элеоноре подарила сестра. Его собственное было скромным. Надевая же на тонкий пальчик невесты то, что достала из коробочки свидетельница, ослепительная Геля, хмыкнул от удивления: платина, бриллианты! Искусная работа! С чего вдруг такая щедрость? Нежная сестринская любовь? Но он давно уже понял, что сестры не живут душа в душу. Всю жизнь Эля и Геля конкурировали друг с другом и были не только близкими родственницами — главным образом, соперницами, и если старшая устроила младшей выгодный брак, то не из любви к ней, а в собственных интересах. И дорогой подарок — не случайность. Что может за ним стоять?

Ох, как ему хотелось оставить рыжую ни с чем! Наверно, думает, что очень хитра и умна, да на всякий ум найдется другой ум. Новое завещание еще не составлено, это он знает точно, и имущество на Гелю не переписано. Отец здоров, полон сил, торопить его рыжая не решается. Правильно: как бы не спугнуть. Она — опытная охотница. Которая не ломится по кустам, а терпеливо высиживает добычу. Только сообщив радостную новость, например о собственной беременности, она лукаво напомнит:

— Теперь это нужно не мне, дорогой, а нашему ребенку.

На его свадьбе Геля блистала. Она была заметно выше сестры, а потому смотрелась эффектнее. И наряд выбрала яркий, не постеснялась затмить невесту. Заметил: Элька кусает губы. У нее была привычка постоянно облизывать их, а теперь вот кусает. Понятно: старшей достался большой куш. А на что будет жить она, Эля, с новым мужем, ей пока все-таки неясно. Не слишком-то, видно, верит в его план. Может, больше рассчитывает на Гелины подачки.

Поймал Элькин злой взгляд и впервые подумал: а любит ли она его? Геля как-то обмолвилась, что младшая сестра долго была влюблена в собственного мужа. Обмолвилась со смехом, мол, простой работяга и внешне не бог весть что. К тому же любить мужа? Фи! Как это неинтересно! Как это неромантично! Но с трудом, мол, удалось оттащить сестрицу от супруга, сердцу не прикажешь. Как будто у Эльки есть сердце…

Он уже тогда до смерти захотел взглянуть на того парня. Чем взял? Но пересилил себя. Ведь может не удержаться, приревновать и записать бывшего Элькиного мужа во врага номер один. Но убийство из ревности ничего не даст, кроме морального удовлетворения. А как же деньги? Нет, надо придерживаться плана.

Как и большинство людей с ненормальной психикой, он был чрезвычайно изобретателен и упорен в достижении цели.

Когда после криков «горько! горько!» Марат нагнулся, чтобы поцеловать молодую жену, увидел отчаяние в ее глазах. И чуть не вскричал: «Она меня не любит! Она! Меня! Не любит!»

И потому еще больше захотелось стать ее собственником. Просто-таки огромное удовлетворение получил оттого, что заключил законный брак с женщиной, которая его не любит. Он хотел только ее, и никого больше. А вид мучений близкого человека в последнее время доставлял ему несказанную радость. Возможно, это психологически было как-то связано с тем, что он уже настроился на убийство отца и мачехи. Сначала отца.