Грозы медового месяца - Страница 12

Высокая полная Маша, увенчанная роскошной русой косой, выплыла из-за перегородки и протянула объемистый пакет, на котором красовалась реклама сигарет «Мальборо».

— Что здесь? — с удивлением спросил он.

— Три порции шашлыка, боржоми, кетчуп, лаваш, зелень, бутылка отменного красного вина для дамы… — начал перечислять хозяин.

— И во сколько мне все это обойдется? — хмуро спросил Вадим, подумав, что если уже по дороге выбрасывать серьезные суммы, на отдыхе придется слегка ограничить себя в разного рода удовольствиях. А не хотелось бы.

— О чем речь? — вполне натурально обиделся хозяин. — Все оплачено, дорогой! Кушайте на здоровье! И от души поздравляю! С законным вас бракосочетанием! Такая красавица! Хорошая жена тебе будет!

Маша тоже приветливо улыбнулась.

Вадим оторопел.

Олеся же наступила ему на ногу и взяла пакет. Улыбнулась и сказала:

— Спасибо большое. Но мы, действительно, очень торопимся.

— Знаю, все знаю, — кивнул хозяин.

Пакет девушка сунула Вадиму со словами:

— Иди в машину. А я руки помою. — И глянула на хозяина: — Можно?

— Конечно, дорогая! Можно, все можно! Для тебя все можно! Маша! Покажи!

Маша чуть нагнула коронованную косой голову и поплыла за перегородку. Олеся, сняв солнцезащитные очки, двинулась следом.

Он же помялся немного, раздумывая. Как поступить? Начать выяснять, что происходит, почему его поздравляют с бракосочетанием и в честь знаменательного события вручают подарок? Или же, приняв дары, молча уйти? И почему Олеся не протестует?

Она вскоре появилась из-за перегородки и еще раз всех поблагодарила. Потом направилась к выходу, он — за ней, неся в руках злополучный пакет. На пороге девушка вновь нацепила очки, хотя на улице было пасмурно. И первой стала спускаться по ступенькам. Он, скрипнув зубами, — следом. Золотозубый хозяин и королева Маша стояли на пороге и махали им вслед. Хорошо, что не крикнули «горько!» и не заставили «молодых» целоваться.

Вытерпел только до машины. Олеся первой влезла в авто и расположилась на переднем сиденье. Упав на водительское место и зло хлопнув дверцей, Вадим резко развернулся к ней:

— Что происходит?

— Ты о чем? — невинно спросила девушка.

— Во-первых, откуда у тебя эти вещи? Куртка, очки?

— Тебе не нравится?

— Не в этом дело! Они же стоят бешеных денег!

— А ты откуда знаешь? — слегка удивилась она.

— Я не вчера на свет родился! И то, что я — мужик простой, еще ни о чем не говорит! В женских шмотках кое-что понимаю!

— А я _ нет, — пожала плечами Олеся. — Если бы я знала, что эти вещи безумно дорогие, ни за что бы их не взяла.

— Не взяла у кого?

— У родственницы, у кого же еще? Она их мне буквально навязала. Деньгами, говорит, помочь не могу, но у меня есть вещи, которые мне разонравились, но из моды еще не вышли. Возьми, мол, в качестве подарка и не обижайся на меня. Я и взяла. Курточка вот только оказалась маловата. Я же хотела тебя понравиться, — с обидой сказала она.

— Допустим. Но почему ты взяла пакет с едой? Почему ты не протестовала, когда нас назвали молодоженами?

— Какой же ты… — На глазах у девушки выступили слезы. — Мне надо было сказать, что я тебе никто? Еду на юг с первым встречным? Хочешь, чтобы обо мне так думали? Это жестоко!

— Но…

— Было так приятно, что меня считают твоей законной женой, и, вместо того чтобы испытывать ко мне презрение, эти люди радуются моему счастью. И поздравляют. Думаешь, мне легко? У меня, между прочим, до тебя никого не было! — со слезами в голосе крикнула она.

Тут же Вадим отметил, что и его у нее еще не было. Но в целом Олеся права. Если она — честная девушка, то ей гораздо приятнее чувствовать себя законной супругой, чем случайной любовницей. Вот только пакет…

— А что будет, если приедут те самые?…

— Кто?

— Ну, молодожены. Те, которых действительно ждут?

— Они бы давно уже приехали. Может, передумали?

— И все-таки я чувствую себя вором.

— Ну, пойди отдай все назад. А я есть хочу.

— Я вообще-то тоже.

Он заглянул в пакет. Вытащил оттуда бутылку вина. Красное полусладкое, «Алазанская долина». Эля обожает это вино. И бутылка солидная, из толстого темного стекла, с сургучными печатями, не дешевка какая-нибудь. Дорогое вино для дорогой женщины. Почему же ему везде мерещится Эля? Вещи, как у Эли, любимый цвет Эли, вино, которое обожает Эля… Словно она незримо присутствует в его машине. Это все потому, что он постоянно думает о ней. Тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения, и сказал:

— Ну, хорошо. Я возьму этот пакет, только давай уедем отсюда. Во-первых, время дорого, а во-вторых, я не хочу столкнуться с молодоженами, если те вдруг объявятся.

Олеся кивнула, и он тут же завел мотор. Отъехал от гостеприимной «Ивушки» так же быстро, как и от стоянки, где были обнаружены трупы. Шашлык жевал по дороге, Олеся держала на коленях тарелочку с едой, и когда он просил пить, наливала колу в пластмассовый стаканчик и протягивала ему. Вино решили выпить вместе, когда остановятся на ночлег. Сама Олеся ела неохотно, словно бы через силу.

Долгое время ехали молча. Он глянул на приборную доску и сказал Олесе:

— Без пяти десять. Ты не устала?

— Нет, — покачала она головой.

И тут… Он вздрогнул, потому что раздался телефонный звонок. Тот самый. Мелодия, от которой его теперь все время будет бросать в дрожь.

Олеся покосилась на него, потом достала из сумочки аппарат и поднесла к уху:

— Да?

Он так растерялся, что не сразу сообразил: надо бы выхватить у нее из рук телефон. Девушка через короткие паузы, во время которых, видимо, говорил ее собеседник, три раза сказала «да». И ничего больше. А когда все-таки Вадим добрался до телефона, в трубке уже были короткие гудки.